Во второй половине XVIII столетия европейским государствам в основном удалось покончить с вольным пиратством. К этому времени Франция и в еще большей степени Англия создали мощные военные флоты. С их помощью этим ведущим европейским державам удалось закрепиться в большинстве регионов мира. К тому же все меньше и меньше оставалось неисследованных территорий Мирового океана, где могли бы прятаться пираты. Поэтому теперь в мирное время торговые корабли в общем-то могли не опасаться нападений, за исключением некоторых районов, таких как Ормузский пролив или северное побережье Африки.
Другое дело - военное время. Середина и конец XVIII века проходят в постоянных войнах между старыми противниками - Англией и Францией. Эти войны приводят к новому расцвету пиратства. Правда, теперь новым пиратам приходится играть по новым правилам. Поэтому они трансформируются в корсаров. Казалось бы, а какая собственно разница? Но разница все-таки есть. Корсар - пират на службе у государства. Он покупает у этого государства специальное разрешение - патент на ведение военных действий против торговых судов вражеского государства. В патенте заранее оговаривается ряд условий. Так, например, определяется какая доля добычи остается корсару, а какую получает государство. Взамен капитан корсарского судна получает офицерский патент, превращающий его и членов команды, в случае захвата неприятелем, из обыкновенных разбойников, подлежащих немедленному повешению на реях, в официальных военнопленных, имеющих определенные права. Так же государство занимается реализацией захваченных товаров и предоставляет корсару возможность стоянки в своих портах для ремонта судна, пополнения запасов продовольствия и боезапаса. Налицо взаимная выгода. Конечно, европейские страны пользовались услугами корсаров и раньше, но основную часть пиратов составляли "вольные художники". Это понятно - делиться никому не хочется :)). Однако меняются времена - меняются и обстоятельства...
Так случилось, что большая часть корсаров периода англо - французских войн была французами. Это вполне объяснимо - корсарство это оружие более слабого против более сильного. Английский флот к этому времени стал сильнейшим в мире и не нуждался более в услугах пиратов для охоты за торговыми судами неприятеля. Франция же не могла послать значительные силы во все "горячие точки", слишком уж их было много - Северная Америка, Африка, Индия, острова Индийского океана и другие. Поэтому как королевская, так и позже республиканская Франция поощряла частных лиц участвовать в морской войне. Многие из этих "лиц" стали гордостью Франции - в XVII веке самыми знаменитыми из них были Жан Барт и Жак Кассар, из корсаров века восемнадцатого наиболее известен, безусловно, Робер Сюркуф. Личность несомненно незаурядная, в полной мере сын своего времени, он стал знаменитым корсаром в общем - то только в силу чрезвычайных обстоятельств. Однако в любом случае он заслуживает более подробного рассказа.
Робер родился в декабре 1773 года в портовом городе Сен - Мало в семье богатых моряков. Богатство это было особого происхождения - прадед Робера был знаменитым корсаром, кстати, его тезкой, воевавшим в начале века у берегов Перу. Кроме него, в роду были и другие пираты, такие как Ла Барбине. Поэтому совершенно неудивительно, что несмотря на то, что в семье Роберу старались дать достойное юного буржуа образование, в возрасте 15 лет он втайне записался юнгой на корабль "Аврора", уходящий в Индийский океан. Именно капитан корабля, старый знакомый семьи Сюркуфов дал любознательному юнге первые морские и торговые уроки.
"Аврора" была самым обычным торговым кораблем. Вот только перевозимый товар был очень специфический - живой. Судно перевозило черных рабов из Африки на сахарные плантации французских колоний в Индийском океане. Сюркуф отличился уже в первом рейсе, когда судно с грузом рабов, шедшее вдоль африканского берега попало в шторм и село на камни. Экипаж на шлюпках добрался до берега и несколько дней пережидал шторм. Когда буря стихла и команда вернулась на судно, обнаружилось, что все невольники задохнулись в трюмах - люки остались закрыты. Однако капитан не очень переживал - убытки достаточно велики, но их всегда можно восполнить, благо негров в Африке хватает. И кроме того он остался очень доволен юнгой - Робер не испугался шторма и хорошо проявил себя при уборке трупов. Фактически с этого и началась карьера Сюркуфа - моряка.
Еще два года Сюркуф плавал в Индийском океане на работорговых судах, затем вернулся во Францию. Ему надоело работать на других, и он решил сам заняться бизнесом. Роберу удалось уговорить родственников купить небольшой корабль "Креол" и сделать его капитаном. Вскоре корабль вышел в море, держа курс в Индийский океан, благо места были знакомые, и вскоре прибыл на остров Реюньон.
Но за это время во Франции произошли большие перемены в виде случившейся революции. Декретом Конвента работорговля была запрещена. Конечно, во французских колониях все эти декреты "имели в виду". В самом деле, где Париж, а где, к примеру, Реюньон (центральная часть Индийского океана!). Но тут в ситуацию вмешались внешние факторы в виде англичан. Объявив войну Франции, они начали блокаду французских колоний, и эта мера оказалась гораздо эффективней всех декретов и запретов. Настолько, что вскоре на Маскаренских островах началась нехватка продовольствия. Поэтому французам ничего не оставалось, кроме как начать активным действиям против англичан. На одном из французских кораблей ушел и доброволец Робер Сюркуф. Действия французов оказались успешными - корабли патруля были разбиты и рассеяны, и блокада была снята.
После этого рейда Сюркуф понял, что быть корсаром не менее выгодно, чем работорговцем. Он решил получить корсарский патент. Но для этого нужны деньги, а у него их не было. Робер попытался заработать деньги привычным способом - работорговлей, но известия об этом дошло до властей и ему едва удалось выкрутиться. Поэтому он решил действовать на свой страх и риск и вышел в море на шхуне, вооруженной четырьмя пушками с командой 30 человек. У берегов Индии ему удалось захватить несколько английских и голландских торговых кораблей с грузом риса, перца и сахара. Пересадив на них призовые команды, он направил их на Реюньон. Этим Сюркуф хотел подчеркнуть, что собирается действовать в рамках закона. Нехватка матросов компенсировалась добровольцами - индийскими моряками с захваченных кораблей. Однако вернувшись на Реюньон, он узнал, что его призы конфискованы в собственность республики своим старым врагом - губернатором. Не желая с этим мириться, Сюркуф направился во Францию и подал жалобу уже Директории.
Жалоба была рассмотрена положительно. Члены Директории не хотели ссориться с корсарами, тем более, что война с Англией продолжалась. Сюркуф получил долю в добыче - 27 тысяч ливров и заветный патент корсара. В июле 1798 года он снова отправился в поход на быстроходном корабле "Кларисса", вооруженном 14 12-фунтовыми орудиями, который был построен специально для корсарских операций.
На этот раз добычи пришлось ждать долго. Несколько нападений было неудачными, однажды в бою корабль Сюркуфа лишился мачты. И вот наконец почти через год, у берегов Суматры удалось захватить два английских и один португальский корабль, груженный пряностями. Затем, у берегов Индии также удалось захватить несколько призов. Прибыв с ними к Реюньону, Сюркуф купил новый, более мощный 18-пушечный корабль "Конфианс" и вскоре опять вышел в море. Направившись к Цейлону, он перехватил несколько кораблей с пряностями. Добыча была так велика, что Сюркуфу пришлось отпустить часть судов (за выкуп, естественно). Вскоре с экипажем, уменьшившимся в два раза за счет призовых судов, он захватил большой, переделанный из военного фрегата и вооруженный 38 орудиями корабль "Кент", принадлежавший Ост-Индийской компании. Вернувшись на базу, распродав товар и получив свою долю, Сюркуф отправился во Францию на "заслуженный отдых". Английские газеты наперебой писали о зверствах Сюркуфа, но они были в основном домыслами англичан, которые ничего не могли поделать с удачливым корсаром.
Затем на некоторое время наступил мир. К этому времени Сюркуф стал богатым человека. Его капитал составлял около 2 миллионов франков. И кроме того, в 1800 году он получил долгожданный офицерский патент. Все это позволило ему в следующем году жениться на дочери одного из самых богатых судовладельцев Франции, Мари Блез.
Однако, мир оказался недолгим. Вскоре Франции вновь понадобились услуги ее корсаров. Сюркуф за свой счет вооружил и направил в море пять кораблей. А в 1806 году он и сам отправился в Индийский океан на 18-пушечном корабле, с вполне подходящим к случаю именем "Ревенан" (Возвращающийся). К тому времени английская блокада, более надежная, чем раньше, практически прервала все связи с Европой, и колониям угрожал голод. Колонисты надеялись на Сюркуфа и он не обманул их надежд. За три месяца он захватил и привел на остров 14 кораблей с продовольствием. Угроза голода была снята, а состояние Робера увеличилось еще на несколько сот тысяч франков.
К этому времени его имя стало легендарным. Даже английские фрегаты предпочитали не встречаться с ним в одиночку. Ободренные его примером, другие французские корсары выходили в море для захвата судов неприятеля. Однако и англичане не теряли времени, и вскоре большая часть французского флота была потоплена и захвачена в плен. Поэтому губернатор приказал Сюркуфу передать свой корабль правительству в качестве военного корабля. Самому же Сюркуфу было дано задание доставить во Францию пленных с португальских и английских кораблей. На старом линейном корабле "Карл" он отправился с Реюньона в Европу 21 ноября 1807 года. Путь занял более года. Несколько раз лишь чудом удавалось избежать англичан. Но в конце концов Сюркуф вместе с кораблем благополучно прибыл во Францию.
С этого момента знаменитый корсар больше сам не выходил в море, лишь получая дивиденды со своих уже 19 (!) кораблей. А когда в 1814 году была реставрирована монархия и наступил мир с англичанами, Робер присягнул новому королю, что позволило ему сохранить и состояние и титул баронета, полученный в качестве награды от самого Наполеона. Переоборудовав свой корсарский флот в торговый, он снова направил корабли к Мадагаскару, торговать... правильно, рабами. Декларация прав человека была отменена, а рабочая сила на плантациях требовалась всегда и в больших количествах.
В 1827 году Сюркуф умер, будучи одним из самых богатых и респектабельных судовладельцев Франции. Начав, как работорговец, он и закончил как работорговец. Фактически, главной движущей силой для него были, безусловно, только деньги. И заработал он их действительно очень много. Намного больше, чем те пираты, что по легендам закапывали сундуки с золотом на необитаемых островах.
Несколько кораблей французского флота в разное время носили его имя. Последним по счету стал фрегат типа "Лафайет", находящийся в строю и сегодня.
Смерть Сюркуфа фактически стала смертью корсарства. Оно уже больше не возрождалось в будущем. Во-первых, государствам стало невыгодно делиться прибылями с частными лицами, а во-вторых, наступила новая эра - эра буржуазии, т.е. свободной торговли. Пиратство стало просто никому не нужно и даже вредно. Еще в конце XVIII веке при заключении мирного договора между Англией и США после войны за независимость, Бенджамин Франклин предлагал включить в договор пункт о запрете каперства. Однако тогда англичане не захотели этого. Но Франклину все же удалось включить такой пункт в договор с Пруссией. Конечно, это было не более чем формальностью - ни у Пруссии, ни у США тогда практически не было флота, однако прецедент был создан.
Впрочем, в первые два десятилетия XIX века в Мексиканский залив вернулись славные, добрые времена полуторавековой давности. Это произошло благодаря корсару французского происхождения Жану Лафиту, который промышлял здесь как контрабандой, так и банальным грабежом. Награбленное непосильным трудом добро реализовывал его брат Пьер. Семейный подряд, так сказать.
Почему же Лафит не был пойман за столь длительное время своей карьеры? Все очень просто - он пользовался покровительством официальных структур Соединенных Штатов, которые сквозь пальцы смотрели на шалости Лафита. Ведь он грабил исключительно английские и испанские корабли, а Англия в то время была фактически вражеским государством, с которым с 1812 по 1814 годы шла настоящая война. Так что деятельность Лафита устраивала американцев, тем более, что во время осады англичанами Нового Орлеана в 1814 году именно он доставлял сюда оружие и боеприпасы. Так что взаимная выгода была очевидная. Ну и кроме того, Лафит занимался еще и нелегальной работорговлей, на что тоже закрывали глаза.
Так продолжалось до 1817 года, когда власти все-таки вынудили Лафита перебраться с материка на остров Галвестон. Еще 4 года он занимался прежним делом, пока не случился инцидент с одним из его капитаноы, из-за которого власти запретили деятельность Лафита и потребовали покинуть территорию США. Ему пришлось перебраться в Мексику на полуостров Юкатан и там продолжать свой промысел. Однако, после 1826 года его следы теряются в истории..
Отметим лишь, что реальные "подвиги" этого пирата сильно преувеличены в современном фолклоре, что неудивительно, учитывая какие доходы приносит связанный с этим именем туристический и прочий бизнес. Лет 100-150 до этого он был бы весьма заурядной личностью на общем фоне, и лишь время действия помогло ему остаться столь знаменитым в памяти потомков.
В первой половине XIX века было много споров, какая собственность в ходе войны является неприкосновенной, а какая может быть захвачена и уничтожена. Особенную остроту они приняли на Парижском конгрессе 1856 года. И в конце концов конгресс принял декларацию о полном запрете каперства на море. Любопытно, что американцы на этот раз голосовали против. Мотивировали они это тем, что такой запрет выгоден только Англии, чей военный флот может охотиться за торговцами и без помощи корсаров. Но и без этого каперство просто изжило себя.
Однако сам принцип нападения на торговые суда неприятеля с целью захвата или уничтожения собственности противника остался. И пока юристы ломали копья, споря о том, что можно, а что нельзя, появляется новый термин - "крейсерская война". Термин этот особенно подхватывается во Франции и в России, где начинается строительство нового класса кораблей - крейсеров. В этих странах рассчитывали, что в случае конфликта с Англией, крейсерские операции обеспечат надежную блокаду острова. Юридическое же оформление крейсерская война получила в 1909 году в Лондонской декларации о праве морской войны. В декларации предусматривалась процедура захвата, осмотра и привода в порт призовых судов. Так же давалась оговорка о возможности в исключительной ситуации уничтожить приз. Приводился так же перечень грузов, которые могут подлежать конфискации, хотя впоследствии воюющие стороны дополняли этот перечень по - своему.
Казалось бы, крейсерская война не имеет к пиратству никакого отношения. Но на практике, уже в первой, а особенно во второй мировых войнах протоколы Лондонской конвенции соблюдались далеко не всегда. По правилам и без правил в двух мировых войнах двадцатого века погибли тысячи пассажирских и торговых кораблей. Но это уже другая история..
